Кларед напился воды из колодца и решил устроиться поближе ко входу, чтобы не пропустить возвращение главного. Уселся сначала шагах в двадцати перед воротами, косясь на стражников: не слишком ли близко? Немного помедлив, один крикнул:

— Эй, малец, ты бы чутка дальше сел, чтобы конями не зашибло, вдруг что.

Мальчик немного назад и влево с расчётом на то, что глава монастыря вернётся той же дорогой, какой уехал — справа. Вопросительно посмотрел на стражника, и тот одобрительно махнул рукой.

Кларед достал хлеб и пару белых грибов, отужинал, закусил яблоком и принялся колоть орехи камушком, подобранным на дороге специально для этой цели. Плоды были вкусными, почти спелыми, жаль, что маленькими. Шелуху он, заметив взгляды охранников, сгрёб в кулёк из бумаги и спрятал в суму. Хотя в этом городе все, казалось, гадили прямо там, где стояли, но на площади было чисто, вероятно, потому что почти безлюдно, и если убирались тут при необходимости монахи, следовало проявить уважение и не сорить.

К ужину пришла уже знакомая собака. Кларед оторвал ей корочку хлеба. Та пожевала его и бросила. «Прости, больше ничего нет», — сказал мальчик, но псина всё равно улеглась рядом, согревая бедро. Весьма кстати, потому что начинало холодать.

Тучи над головой всё набухали, и вечер наступил, казалось, раньше, чем пробили колокола. Стража сменилась. Новые воины, помоложе, судя по жесту в сторону мальчика, справились о нём, старые что-то ответили, и снова наступила тишина.

Не сказать, что Кларед насытился, как хотелось бы, но сумрак и низкие тучи наливали уставшее тело оцепенением. Глаза слипались. Опасаясь пропустить возвращение Скимитара, мальчик решил заночевать прямо там, где сидел, раз уж его не гнали, только сходил отлить и попить, а то после сырых грибов и орехов началась икота.

Он свернулся калачиком, укутавшись в куртку и положив суму под голову, как в первую ночь. Хотя каменные плиты не могли сравниться удобством с землёй. Про домашнюю пуховую перину Кларед уже и думать забыл. Прошлая жизнь оборвалась, вроде бы, совсем недавно, а казалось, уже вечность назад. Собака прижалась к его спине, пригревая мальчика, и он сам не заметил, как уснул.

Сон придавил как-то особенно тяжело — то ли из-за погоды, то ли место, и правда, было недоброе. Кларед шёл по бесконечному полю каких-то прошлых битв, усеянному трупами в различных стадиях разложения. Стояли непонятные сумерки: ни день, ни ночь. И ни единой живой души вокруг. Жуть пробирала по нарастающей. Мальчик пошёл быстрее, потом побежал, стремясь выйти из этого ада. От его шагов земля начала подрагивать, кости сначала постукивали, потом загромыхали… Где-то над головой раздался безумный женский смех, отдаваясь болью в ушах. Он разнёсся по окрестностям, всколыхнув останки, и мертвецы пустились в пляс. Задыхающийся паренёк закричал от ужаса и проснулся.

По голове лупил дождь. Оказалось, мальчик промок до нитки. Он сел, огляделся, и увидел, что уже рассвело, однако, определить, насколько давно, не получалось из-за свинцовых обложных туч. Стража сменилась, у ворот снова стоял куцеухий, хотя и с другим товарищем. Но, памятуя о прошлом разе, лучше у них не спрашивать, вернулся ли Скимитар. Если Кларед проспал, это провал. Сегодня его туда не пустят. Значит, надо как-то пережидать дождь.

А если не проспал? Получается, уходить тоже нельзя. Кларед обнял суму, чтобы защитить вещи от воды, и сидел, нахохлившись, исподлобья наблюдая за стражниками. Что же делать? Сколько ждать? И куда деваться потом? В голове была полная пустота. Дождь не давал сосредоточиться. Мокрая одежда неприятно липла к коже, капли стекали за шиворот. Было холодно, хоть пока не по осеннему, но дрожь пробирала. А ещё очень хотелось пить и отлить.

Мальчик заставил себя встать и тут же пожалел об этом — сидеть в обнимку с мешком было теплее. Он быстро справил обе своих нужды под городской стеной за углом, сжевал яблоко, напился из колодца, и вернулся на прежнее место. Куцеухий недобро на него посмотрел, но гнать не стал. Оба охранника стояли под козырьками, опоясывающими надворотные башни.

Кларед сидел, сжавшись в комок вокруг своего скарба, но, несмотря на напряжение мышц, дрожал всё сильнее. Зубы выбивали мелкую дробь. Уйти ему мешало упрямство, возможно, отчасти в пику злому стражнику, но скорее потому, что мальчик всё равно не знал, где укрыться. На него навалилось какое-то тупое отчаяние. Пришла мрачная решимость сидеть там, пока не помрёт от холода.

Внезапно послышался стук копыт. Кларед хотел встрепенуться, но не мог разжать сведённые конечности. Он, словно во сне, смотрел, как подъехал ко входу Скимитар, оглянулся на мальчика, перебросился парой фраз со стражниками и исчез вместе с сопровождающими за распахнувшимися лишь на минуту воротами. А паренёк всё не мог сбросить оцепенение. Казалось он закоченел насквозь, даже дрожать перестал.

Наружу вышел один из вчерашних дневных охранников, и, что-то сказав куцеухому, занял его место. Освободившийся стражник потрусил к мальчику. Тот даже не вздрогнул, разве что мысленно. Пусть хоть убьёт, он не сойдёт с места!

— Вставай, бездельник! Тебя хочет видеть Скимитар, — сказал куцеухий, нависнув над ним.

Это было последним, что Кларед ожидал услышать от злого воина, поэтому он не сразу осознал смысл фразы. С трудом поднял голову, чтобы убедиться, но супостат быстро потерял терпение, и, схватив мальчика за шиворот, дёрнул вверх, поднимая на ноги.

— Ну же, тварь беспризорная, тащить я тебя что ли должен?

Злость заставила паренька встряхнуться и попытаться вырваться. Силы в движении затёкшего тела не было, однако, стражник сам отпустил плечо, вместо этого толкнув в спину.

— Давай, пошевеливайся! Скимитар полдня ждать не станет!

И Кларед заставил окоченевшие ноги переступать, постепенно разогреваясь. Куцеухий подталкивал, а мальчик только и мог, что стряхивать его прикосновения плечом. Говорить с этим злыднем не хотелось. Главное, что его примут! Непонятное чудо, постепенно доходя до сознания, разгоняло кровь огоньком надежды.

За заветными воротами показалось намного уютней, чем снаружи. Возможно, из-за обилия построек. Вдоль стены тянулись то ли сараи, то ли бараки. Внутренний двор обрамляли двухэтажные здания, хотя очевидно было, что он занимал не всю территорию, напоминая скорее парадный подъезд дворца. Туда-то они и пошли по широкой мощёной аллее, направляясь к трёхэтажному каменному дому в глубине. Боковые строения рассмотреть не удавалось, потому что обзор перекрывали удивительные то ли кусты, то ли деревья, густо высаженные по обе стороны дорожки. Они зеленели безо всякой листвы, похожие на какой-то мох-переросток, только в форме свечек. И,